Чистенько

Это чувство тоски по чему-то старому и родному знакомо всем. По лицам тех, с кем уже даже не делишь один город, по голосам с хрипотцой от некачественной связи в трубке (уже мобильного) телефона, по ошибкам в словах тех, кто (или кому) триста лет не писал ни строчки. Некоторые имена, казалось бы, безвозвратно покинули записную книжку телефона и контакт-лист разных социальных богаделен украшают какие-то невразумительные индивиды. Они пылятся на задворках памяти, иногда выглядывая из темноты, как дубовых комод из чулана, полный семейных реликвий и тайн родом из детства. Старые связи припадают трухой и приобретают легкий налет старины, и мягкое, отдающее гнильцой и слабостью чувство, которое рождается где-то на уровне груди - чувство безвозвратности и прошедшего времени.

С каждым годом все явственнее отличается от кристально-детского круг общения, интересов, привычных дневных активностей. Вместо старой характерной коммуникабельности на службу заступила беспроглядная усталость от повторяемых действий и вселенской тоски в характером стиле проф- и соцориентационного кризиса.

Хочется взять метлу и гнать прочь из своего дома, из своей жизни, из своих мыслей и статей энергозатрат всех тех повторяющихся, всех тех не тех, всех тех, кого здесь и сейчас не хочется видеть рядом, чьи цели и вкусы давно идут наперерез с твоими собственными.

Давай, бери метлу и ай да их всех! До идеального блеска, до пустоты, до чистоты, до белого листа и белого каления. И что останется потом? Останется, правда, останется. Останешься ты у себя в своей полноте и естественности. С чистым (как только оно может таковым быть после сотен рук, ртов и глаз) восприятием, с непокоренной верой в добро и неограниченными чужими предрассудками возможностями и желаниями. Общество создано регулировать длину твоих крыльев и цвет твоих очков.
Скинь с себя общественные планы на тебя и стань божеством.

И ты удивишься, когда в твоем мире не останется больше не соринки. На прежнее место, которое долгое время было завалено хламом, вернуться любимые, близкие, красивые, верные и искрение. С теми же целями, с той же правдой и с прежней огромной силой. Умоют, согреют, обнимут и ни о чем таком социально значимом не спросят. Ведь любовь не имеет статусов, у искренности нет секретов, а совесть окрыленных всегда чиста.